САКРАЛЬНОСТЬ ПУШКИНА В  «ЕВГЕНИИ ОНЕГИНЕ»

В.М. Лобов

 

«Пушкин и "Евгений Онегин" — жертвы мародерства академиков РАН. Академическая наука в Пушкинском Доме и ИМЛИ занимается пустяками и идеологией... Все ценное создают только энтузиасты-одиночки.

(Академик Д.С. Лихачев)

«... Нет загадки более трудной, более сложной, чем загадка Пушкина...

Очень многое у Пушкина — тайна за семью замками»

(А. Тарковский).

 

 

Произведения Пушкина нельзя рассматривать, как мы рассматриваем произведения всех без исключения писателей и поэтов. Это отдельная и высокая личность, писавшая свои произведения не для забавы, а для  размышлений будущих исследователей. Причем исследователей посвящённых в тайны его донской рукописи 1829 г., совсем неизвестной до 1979 г. Одним из таких посвящённых был Ф.М. Достоевский. Он писал: «Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унёс с собою в гроб некоторую великую ТАЙНУ. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем».

 

Хранитель научной рукописи Пушкина И.М. Рыбкин писал в 1977 г.: «Тупая наивность общественного мнения, возникшего под влиянием Европейской цивилизации, вынудила великого гения России укрыться до указанного в завещании срока (1998) под видом "чисто" художественных произведений. И только в хранилище Кутейниковых (возможно, что это не единственное место), всё творчество А.С. Пушкина представлено искренно, в открытом виде, адресованное нам, потомкам XXI века».

 

Любое произведение Пушкина – круговое по Закону кругооборотов во Вселенной.  «Евгений Онегин» — тоже. Наша жизнь так же идёт по кольцу – «мы близимся к началу своему». А начало наше – это величие и слава во главе с Русским Пастырем и Гением Александром Сергеевичем Пушкиным. 

Мной установлено, что Евангелие от Матфея является матрицей для любого пророка, в том числе и для Пушкина. Если поставить дату смерти Пушкина - 29.01.1837 в стихе Ев.Мтф. 27:50 «Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух», двигаясь вспять с проставлением дат через 2 недели, мы заметим удивительные образы, перекликающиеся с жизнью 13-го Святого России после 12 Святых из рода Пушкина за тысячу лет до него. Даже по тому, что на камнях гробницы было запечатлено и  получено фотоизображение нерукотворного лика Пушкина (1902 г.) бароном Розеном, можно судить о святости оклеветанного Пушкинским домом нравственного и мудрого учёного и пророка А.С. Пушкина[1].

Накануне рождения Александра Пушкина (по старому стилю 25.05.1799) в Евангелие от Матфея (гл.3,ст.3) дано обращение Иоанна Крестителя: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное. Ибо он тот, о котором сказал пророк Исаия: ‘‘глас вопиющего: в пустыне приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему’‘.

И это знал Пушкин, написав строки «Пророка»:

 

«Духовной жаждою томим,

В пустыне мрачной я влачился, —

И шестикрылый серафим

На перепутье мне явился».

 

О венчании Пушкина с Натальей Гончаровой 18.2.1831 г. поэт скрытно написал о желании Натальи стать женой поэта в гл. «Евгения Онегина»  VIII-XXVIII:

 

Мечтая с ним когда-нибудь

Свершить смиренный жизни путь!

 

В то же время в Евангелие от Матфея (гл.25, ст.15) это действо отмечено образом «одному дал он пять талантов, другому два, иному один, каждому по его силе», показав, что Наталья даст поэту талантливое потомство из 4-х детей.

 

А в главе IV-VIII по-русски написана причина отказа Онегина от любви Татьяны:

 

Кому не скучно лицемерить,

Различно повторять одно,

Стараться важно в том уверить,

В чём все уверены давно,

Всё те же слышать возраженья,

Уничтожать предрассужденья,

Которых не было и нет,

У ДЕВОЧКИ В ТРИНАДЦАТЬ ЛЕТ!

 

Внешне, поверхностно, всё кажется и выглядит так: самовлюблённый молодой человек отказал в любви девушке.  Но молодой мужчина вполне естественно отказал 13-летней отроковице — а за этот благородный поступок передовая общественность осуждает его! На самом деле, в 1812 году Александр получил от волхвов «сафьянову тетрадь» с изложением тайной науки (Татьяны). И через год появилось признание Пушкина в любви к науке гармонии (Талье) — «К Наталье».

Но ведь Пушкин в 1817 г. писал об этом единстве и одновременно неслиянности равных противоположностей Троицы: учёного и предмета изучения, а люди видели только несоответствие людей:

 

— "Печален ты: признайся, что с тобой".

— Люблю, мой друг!

— "Но кто ж тебя пленила?"

— Она.

- "Да кто ж? Глицера ль, Хлоя, Лила?"

— О, нет!

— "Кому ж ты жертвуешь душой?"

— Ах! ей!

— "Ты скромен, друг сердечный!

Но почему ж ты столько огорчён?

И кто виной? Супруг, отец, конечно..."

— Не то, мой друг!

— "Но что ж?"

— Я ей не он.

 

18-летний Евгений сохранил в тайне сам факт письма Татьяны, не стал хвастаться и компрометировать Татьяну. Настоящий мужчина! Выходит, Евгений не захотел подобно «старой развратной обезьяне» погубить невинную девочку.

И потому ответил отказом. И в конце свидания дал девочке добрый совет.

 

Учитесь властвовать собою;

Не всякий вас, как я, поймет;

К беде неопытность ведет.

 

Пушкин же сам вынес оценку поступку своего героя.

 

Вы согласитесь, мой читатель,

Что очень мило поступил

С печальной Таней наш приятель.

 

Мы теперь с улыбкой читаем эти строки, понимая, что не отроковица Татьяна Ларина была перед ним в саду, а образ Науки — образ «Тайны в ларце». В 1829 г. в ночь с 1 на 2 мая Пушкин сбежал от слежки жандармов Бенкендорфа и повез свою научную рукопись в дубовом ларце, окованном железом и закрытом на замок. Вот вам и тайна за семью печатями, которая была надёжно скрыта все 150 лет в лоне донских казаков до 1979 года. Именно о передаче рукописи генералу Д.Е. Кутейникову, наказному  Атаману Всевеликого Войска Донского, сказано в «Евгении Онегине»: 

 

Но я другому отдана;

Я буду век ему верна.

 

Хранитель донской рукописи Пушкина Иван Макарович Рыбкин писал в 1977 г.: «Тупая наивность общественного мнения, возникшего под влиянием Европейской цивилизации, вынудила великого гения России укрыться до указанного в завещании срока (1998) под видом "чисто" художественных произведений. И только в хранилище Кутейниковых (возможно, что это не единственное место), всё творчество А.С. Пушкина представлено искренно, в открытом виде, адресованное потомкам XXI века». При жизни Рыбкин рассказывал, что великие люди XIX века были оповещены (в отличие от власти) о существовании этой научной рукописи.  Таким образом, они приезжали на Дон — и после изучения Законов кругооборотов во Вселенной оставляли свои научные труды на Дону. И в дальнейшем писали свои художественные или философские произведения в соответствии с полученными — истинными знаниями. Так с 1841 года по 1920 г. дворяне (включая и Ленина) создавали фундамент нового общественного миропонимания, которое находит и поныне отклик в наших душах.

О том, что рукопись Пушкина была написана на старо-французском языке, сказано в «Евгении Онегине» в образе Татьяны: 

 

И русский Н как N французский

Произносить умела в нос.

 

Итак, писала по-французски.

 

И вот она в саду моём

Явилась барышней уездной,

С печальной думою в очах,

С французской книжкою в руках.

 

Пушкин упорно намекал нам, что Татьяна не девочка, не женщина. Ей посвящены четыре строфы - в трёх из них бросается в глаза настойчивое повторение частиц НЕ и НИ:

НИ красотой сестры своей,

НИ свежестью ее румяной

НЕ привлекла б она очей.

...Она ласкаться НЕ умела

К отцу, НИ к матери своей;

Дитя сама, в толпе детей

Играть и прыгать НЕ хотела...

«ее изнеженные пальцы НЕ знали игл»,

«Узором шелковым она

НЕ оживляла полотна»,

«куклы... Татьяна в руки НЕ брала»,

«в горелки НЕ играла»...

 

Ничего детского, вполне естественного для отроковицы, общающейся со сверстницами, нет в облике Татьяны. Пушкин рассказывает не столько о том, какой была Татьяна, сколько о том, какой она не была.

Но, поскольку Наука была о закономерностях движении общества,  Пушкин и показал её пророческий дар:

 

Она любила на балконе

Предупреждать зари восход...

 

Строка многозначительная, но  читается мимолетно, без мысли. А мысль здесь заложена главная — из XIX века видела возрождение России в XXI веке:

 

«Товарищ, верь: взойдёт она,

Заря пленительного счастья,

Россия вспрянет ото сна!»

 

Татьяна, как образ ведической науки, находящейся 314 лет в ждущем режиме, во времена религии и незнания истин, постоянно была  готова передать свои знания тому, кто избран свыше – пророку:

 

Душа ждала... кого-нибудь,

И дождалась... Открылись очи;

Она сказала: это он! 

Вздыхает и, себе присвоя

Чужой  восторг, чужую  грусть

 

Появление Пророка закономерно и не может быть перенесено ни на час. Ведь родился Александр при звездах чуть ли не в полночь. Вот почему волхвы-учёные ждали появления отрока – будущего Спасителя России в лицейском саду в 1812 году. Ведь в день Благовещения появилось знамение с неба в 1811 году – редчайшую Большую комету (раз в 3100 лет), предупреждающую рождение Пророка России как в Библии написано о появлении на небе Вифлеемской звезды в таких же условиях. Но заметьте, что пророк на древних иконах Божьей матери изображается не младенцем, а отроком. Потому, что знания воспринимаются отроком наиболее ясно и правильно. И Пушкин это знал, написав сакрально о своей судьбе:

 

Где ты, ваятель безымянный

Богини вечной красоты?

И ты, Харитою венчанный,

Ты, вдохновенный Рафаэль?

Забудь еврейку молодую,

Младенца-Бога колыбель,

Постигни прелесть неземную,

Постигни радость в небесах,

Пиши Марию нам другую,

С <Русским Пророком> на руках.

 

Стихотворений Пушкина, посвященных Деве Марии, не счесть. Как часто погибают героини у Пушкина: Мария в «Полтаве», Мария в «Бахчисарайском фонтане», Мария показана в «Дубровском», Возлюбленная князя – дочь мельника - погибает, но становится «Русалкой», Черкешенка в «Кавказском пленнике» гибнет в реке (В.И. Туманский писал С.Г. Туманской 5.12.23: «Мария — идеал пушкинской черкешенки - собственное выражение поэта), Земфира в «Цыганах» исчезает, Мария показана невинно обманутой тремя лицами Троицы в «Гавриилиаде», но рождающей Христа. Но также образы Девы Марии показаны и воскресающими по прошествии длительного срока: Это «спящая царевна» просыпается от заветного кольца Елисея; а Людмила просыпается от кольца Руслана; а в «Коньке-горбунке» Иван добывает со дна океана кольцо для Царь-девицы и становится её супругом. Кольцо – это образ кольцевой Науки о повторяемости истории каждые 628 лет.

Пророк понимает, что эти знания не примет современная публика в силу вещей, самой природы развития человека — и потому решает по подсказке волхвов на «захоронение» на 150 лет – а это изображено Пушкиным в «Евгении Онегине» как пророчество гибели Татьяны:

 

Татьяна, милая Татьяна!

С тобой теперь я слёзы лью;

Ты в руки модного тирана

Уж отдала судьбу свою.

Погибнешь, милая; но прежде

Ты в ослепительной надежде

Блаженство тёмное зовёшь...

 

Жалко было бы Татьяну хоронить. Но ведь здесь имеется в виду образ преждевременного знания – иначе его «растопчут свиньи». Поэтому Пушкин мистифицировал передачу научной рукописи генералу Кутейникову на 150 лет  как выдачу Татьяны замуж за генерала, которому она «будет век верна». Именно об этом расставании сказано в стихотворении 1829 г. «Для берегов Отчизны дальной» с намёком о встрече после разлуки… в 150 лет.

Пушкин знал, о чем писал в шуточном комментарии на картинки к “Евгению Онегину” в „Невском альманахе”, где Пушкин показал с юмором без прикрас свою «героиню» - как её воспринимали современники. Так вот, получайте:

 

Пупок чернеет сквозь рубашку,

Наружу титька — милый вид!

Татьяна мнёт в руке бумажку,

Зане живот у ней болит:

Она затем поутру встала

При бледных месяца лучах

И на подтирку изорвала

Конечно “Невский Альманах”.

 

Пушкинисты считают: «Могло ли Татьяне прийти в голову, что все благородные и, казалось бы, такие искренние слова об отказе Евгения от семейного блаженства на самом деле только стремление сохранить покой, уйти от душевных бурь; что на самом деле Онегин глубоко несчастлив от своего неверия, от своей опустошенности...»

Не было опустошенности у ученого, увлеченного исследованиями законов развития общества, человека. Но не мог же Онегин иметь семью в паре с наукой? С женщиной и Пушкин мог – Наталья родила ему 4 детей. В паре со своей любимой наукой Пушкин создал свои произведения, научный труд. И это естественно.

Вот потому так непонятен читателям отказ Онегина Татьяне, что они не знают ничего о научной деятельности Пушкина, о его знании 26 языков, о его 14-летней службе в Коллегии иностранных дел, об избрании его действительным (не почетным) членом Академии наук России, о его высоконравственной жизни в лоне науки, участвовавшем во многих дуэлях, но не убившем и не ранившим никого.

И потому дуэль с Ленским Онегина – образная, как и все в романе. Не было дуэли, как не было Пушкиным убиты его противники. Но здесь Пушкин решил показать свой переход от поэзии к прозе, к науке. И потому так определяет соперников:

 

Волна и камень,

Стихи и проза, лёд и пламень

Не столь различны меж собой.

 

Круг их разговоров широк, это не пустая болтовня:

 

Племён минувших договоры,

Плоды наук, добро и зло,

И предрассудки вековые,

И гроба тайны роковые,

Судьба и жизнь в свою чреду,

Всё подвергалось их суду.

 

К концу шестой главы, после смерти Ленского, Онегин прощается с поэзией. Это понятно: Ленский и есть поэзия Пушкина, мечты, романтизм, восторженное отношение к жизни... В этом он признаётся несколькими строками ниже

 

Лета к суровой прозе клонят,

Лета шалунью рифму гонят,

И я — со вздохом признаюсь

За ней ленивей волочусь... ...

 

И, действительно, после передачи научной рукописи на Дон в 1829 г. в работах Пушкина появляются прозаические рассказы, повести, истории и статьи.

Пушкин ещё в строках 1824 г. предвидит перемены в своей душе и в делах после решения перейти к прозе от стихов:

 

Быть может, волею небес,

Я перестану быть поэтом,

В меня вселится новый бес,

И, Фебовы презрев угрозы,

Унижусь до смиренной прозы...

 

Кстати, современники поэта не знали и четверти его произведений. Сам Пушкин считал их преждевременными и непонятными для обывателей.

Он мог только в рисунках скрыть в надписях русской руницей, что он пророк и даже Бог[2]. Вот несколько примеров: «ПУШКИН-ПРОРОК ГЛЯДИТ. ВОССТАНЕТ ЛИК»; «ПУШКИН-БОГ», «ТАЛАНТ К САКРАЛЬНОМУ ЗНАНИЮ».  Это умение не просто писать тайные знаки кириллицы и руницы, но и передавать через них саму суть ситуации, провидеть, входить в общечеловеческое знание (эгрегор) посредством погружения в тонкий мир. И это не просто талант, это навык, доведённый до умения и опирающийся на понимание и точное осознание своих действий. Недаром поэт пишет: «ВЕРУЮ. Я, А.С.» Поэт верует в сакральность своего дара провидца.

Поэтому, собираясь в Москву со своей научной рукописью Спасителя, он готовился быть нравственным, чтобы понравиться будущей невесте и супруге. При этом ни словом не открыть свой ум и знания. В Евангелие от Матфея (гл.24ст.5) сказано в октябре 1828 г.: «ибо многие придут под именем Моим, и будут говорить: ‘‘Я Христос’‘, и многих прельстят».

Поэтому Пушкин писал сакрально, эзотерически в «Евгении Онегине», и потому прельщал как друзей, так и врагов (см. сноски):

VII-XXII.

 

Хотя мы знаем, что Евгений

Издавна чтенье разлюбил[3],

Однако ж несколько творений

Он из опалы исключил[4]:

Певца Гяура и Жуана,

Да с ним ещё два-три романа[5],

В которых отразился век,

И современный человек

Изображён довольно верно

С его безнравственной душой[6],

Себялюбивой и сухой,

Мечтанью преданной безмерно,

С его озлобленным умом,

Кипящим в действии пустом.

 

Пушкин признавался: «ПРОПУЩЕННЫЕ СТРОФЫ подавали неоднократно повод к порицанию. Что есть строфы в Евг. Онег., которые я не мог или не хотел напечатать, этому дивиться нечего. Но, будучи выпущены, они прерывают связь рассказа, и потому означают место, где быть им надлежало. Лучше было бы заменять эти строфы другими, или переправлять и сплавливать мною сохранённые. Но виноват, на это я слишком ленив». Слукавил Пушкин, но дал знак! Ни одна спица колеса не должна быть выброшена, хотя и осталась на время полой, но на своем месте. Чтобы Сварожий круг вечно крутился.

В примечании к «Евгению Онегину» Пушкин признавался: «Смеем уверить, что в нашем романе время расчислено по календарю». Это указание было проверено и проставлены даты у строф. Эти даты и не разрывают ленту событий колеса истории. Мной найдены 20 пропущенных строф из прижизненных изданий или из черновиков. Однако около 5 строф нет, и их приходится восстанавливать по тем же законам, по каким писал сам Пушкин, и по каким движется Вселенная всё в ней. Надеюсь, что через несколько лет мой труд увидит просвещённая публика.

 

Теперь как была найдена точка отсчета? Она оказалась в 4 главе с эпиграфом: «Нравственность в природе вещей» и 6 строф, помеченных номерами  I… VI, заканчивая их так:

 

Так, разгадав загадку эту,

Сказал я только-то друзья:

Куда как недогадлив я!

 

Сказал, и убрал до нашего времени - этих строк мы сейчас не прочтём. А VII строфа начинается со знаменитых строк:

 

Чем меньше женщину мы любим,

Тем легче нравимся мы ей,

И тем её вернее губим

Средь обольстительных сетей.

Разврат, бывало, хладнокровный

Наукой славился любовной,

Сам о себе везде трубя

И наслаждаясь не любя.

Но эта важная забава

Достойна старых обезьян

Хвалёных дедовских времян:

 

А к этой строфе есть разгадка, которая совпала с высказываниями Пушкина в письме брату Льву от 29.9.22 г.: «Замечу только, что чем меньше любим мы женщину, тем вернее можем овладеть ею. Однако забава эта достойна старой обезьяны XVIII столетия…». Этим словами он говорит о необходимости быть нравственным, в противовес развратникам, которые покупают любовь за деньги. А ведь соответствующий стих из Евангелия от Матфея (гл.20ст.13) гласит как раз о купле-продаже труда: «Он же в ответ сказал одному из них: друг!  я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною?».

А ведь в начале романа в первом издании он посвятил его братцу Льву – как знак, как ключ - даты его письма к дате строфы с вышеуказанными фразами об обезьянах и женщинах. А потом сменил на посвящение Плетнёву. Вот потому он и писал о себе, что он врёт и лукавит:

 

Как рано мог он  лицемерить...

Казаться   мрачным, изнывать,

Являться гордым и послушным...

Как он  умел казаться новым...

 

И второе совпадение – это посвящение Плетнёву. Известно, что накануне встречи нового 1817 г. в доме родителей Пушкин впервые приехал из Лицея и познакомился с поэтом Плетнёвым, которому посвятил ровно 17 строк посвящения «Евгения Онегина», этим подтвердив, что практически с 1817 года началась дружба с Плетнёвым. Даты романа стали идти от 21.1.1817 г.

 

Совмещаем даты по образам и ставим  в начале IV-VII главы дату и возвращаемся к началу, попадая на январь 1817 г. Посвящение Плетневу 17 строк – это 17-й год 19-го столетия. Их дружба началась с 1817 г. после посещения театра.

Всего пронумерованных строф  390 по 14 дней, а это, практически 15 лет от последних дней в Лицее 1817 до вторичного поступления в 1832 г. в Коллегию иностранных дел.

 

 И ещё одна находка! Есть другой подход к пониманию образов жизни Александра Сергеевича Пушкина, не отражённых, будто во всех строфах. Если собрать воедино все одинаковые номера всех 8 глав, то мы получим картину жизни Пушкина в XIX веке.

Например, 1829 год – год передачи научной рукописи дают образы всех 29-х строф XXIX:

В 1 главе Пушкин говорит о значении его научной  рукописи для потомков XXI века: «Вам предложу свои услуги; Я вас хочу предостеречь. Не то... не то, избави Боже!». Он знал, что в конце XX века закончится круг коммунистов, но не закончится 314-летний круг общественной просвещенности. Но он знал, что непосвящённые политики откажутся от социалистического пути развития русского общества, не предполагая, что по причине глобального кризиса экономики и финансов даже другие народы будут вынуждены пойти социалистическим путем.  И потому он эту тревогу и предупреждение выделит отдельно в «Анджело»:

 

Вам объяснять правления науку

Излишним было б для меня трудом —

Не нужно вам ничьих советов. — Знаньем

Превыше сами вы всего. Мне только

Во всем на вас осталось положиться.

Народный дух, законы, ход правленья

Постигли вы верней, чем кто б то ни был.

Вот вам наказ: желательно б нам было,

Чтоб от него не отшатнулись вы.

 

Далее, во 2 главе Пушкин говорит о тайной рукописи, которую он повёз на Дон для передачи казакам в 1829 г.: «у дочки тайный том прошедшего века, в нем нет вреда, даже запоздалом» (на 150 лет).

 

Затем, в 3 главе, и как всегда, в XXIX строфе,  Пушкин описывает лицемерных светских красавиц, сообщает о своей нелюбви к женщинам-учёным, а сам в образе Татьяны показывает НАУКУ, изложенную  в рукописи 1829 г. на старо-французском языке: «пора заняться письмом красавицы моей; пером Парни (французского поэта) – не в моде в наши дни»

 

В 4 главе Пушкин приоткрывает перед нами момент передачи рукописи и клятвы Атамана Кутейникова в надежном хранении, последующем изучении и исследовании рукописи: «клятвы в любви до гробовой доски; Уверен, что всякий мой усердный…(труд) Заслужит благосклонный взор, И что потом не станут важно разбирать, Остро иль нет я мог соврать».

 

В 5 главе дан образ после отъезда Пушкина из Москвы на Дон, когда жандармы забегали, не находя поэта в привычных местах Москвы: «Вдруг двери настежь, творец выходит, наконец - Подъемлют общую тревогу. Кричит хозяин: “Ах!» 

 

В 6 главе Пушкин скупо упомянул о том же французском языке в изложении науки: «Гильо (француз) смущённый». Причём науки, рассказывающей о полном круге, длительностью в 64 недели. Этим он намекнул на обстоятельства дуэли, по сути из-за рукописи, которая не досталась врагам: «Зарецкий тридцать два шага Отмерял с точностью отменной». Пушкин не прожил 32 круга по 64 недели, а только 31, и не дошёл до отметки в 32 шага на месте дуэли, когда Дантес преждевременно выстрелил и смертельно ранил Гения.

 

В 7 и 8 главах всё тех же XXIX-х строфах, тоже шла речь о сакральности рукописи (число 7 как тайна) – «как жертва, пышно убрана» и её судьбе в будущем (число 8 как надёжность в будущем) – «И обновляется, и зреет  И жизнь могущая даёт и пышный цвет и сладкий плод». То есть, показаны итоги применения науки на деле.

А год убийства своего  в 1837 г. он отразил во всех XXXVII-х строфах:

VIII-XXXVII.

 

И постепенно в усыпленье

И чувств и дум впадает он,

А перед ним Воображенье

Свой пёстрый мечет фараон.

То видит он: на талом снеге,

Как-будто спящий на ночлеге,

Недвижим юноша лежит,

И слышит голос: что ж? убит.

То видит он врагов забвенных,

Клеветников, и трусов злых,

И рой изменниц молодых,

И круг товарищей презренных,

То сельский дом — и у окна

Сидит она... и всё она!

 

VI-XXXVII.

Быть может, он для блага мира

Иль хоть для славы был рождён;

Его умолкнувшая лира

Гремучий, непрерывный звон

В веках поднять могла. Поэта,

Быть может, на ступенях света

Ждала высокая ступень.

Его страдальческая тень,

Быть может, унесла с собою

Святую тайну[7], и для нас

Погиб животворящий глас,

И за могильною чертою

К ней не домчится гимн времён,

Благословение племён.

 

Надеюсь, что вы само найдете в строфах XXXVII отражение образа смерти в остальных главах.

Сын Вяземских Павел вспоминал: «Я проводил ночи, прислушиваясь к неумолкаемым толкам и сообщениям, возбуждённым кончиной Пушкина. Много говорили, что в поединке Онегина и Ленского Пушкин пророчески описал свою собственную кончину.

XXXI.

На грудь кладёт тихонько руку

И падает. Туманный взор

Изображает смерть, не муку.

Так медленно по скату гор,

На солнце искрами блистая,

Спадает глыба снеговая.

Мгновенным холодом облит,

Онегин к юноше спешит,

Глядит, зовёт его... напрасно:

Его уж нет. Младой певец

Нашёл безвременный конец!

Дохнула буря, цвет прекрасный

Увял на утренней заре,

Потух огонь на алтаре!..»

 

Талантливый поэт Баратынский, тот самый, к которому Пушкин обращался в поэме с просьбой помочь ему «переложить» письмо Татьяны «на волшебные напевы», так писал Пушкину «Я очень люблю обширный план твоего “Онегина”, но большее число его не понимают... Высокая поэтическая простота твоего создания кажется им бедностию вымысла».

И сам Пушкин сетовал по этому поводу: «Поэзию же, освобожденную от условных украшений стихотворства, мы ещё не понимаем».

***

210-я годовщина рождения Русского Пророка Александра Сергеевича Пушкина — творца сакральных текстов и молитв, которые почти не раскрыты и не изучены с научной точки зрения. Мы накануне взрыва, когда народ потянется снова, но уже к иному, очищенному научному источнику, Великого Человека.

 

6 июня 2009 г.